Игорь Пыхалов (pyhalov) wrote,
Игорь Пыхалов
pyhalov

Categories:

Как Сталин боролся со своим «культом»

«Культ личности приобрёл такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны», — утверждает Хрущёв в своём докладе на XX съезде КПСС (О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва Н.С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза // Известия ЦК КПСС. 1989. №3. С.157). Так ли это?

Два источника культа

Для начала следует сказать, что «культ личности» вовсе не является специфическим феноменом, присущим исключительно сталинскому СССР. Столь же неверно считать его проявлением «рабской русской души», о которой так любят глубокомысленно рассуждать западные психоаналитики (См. например: Ранкур-Лаферрьер Д. Рабская душа России. Проблемы нравственного мазохизма и культ страдания / Пер. с англ. М., 1996), а также холуйствующие перед «цивилизованным миром» доморощенные российские либералы. С первобытных времён до наших дней людям свойственно славить и возвышать своих лидеров. Не стала исключением и послереволюционная Россия. Стоило партии большевиков взять власть, как в адрес её руководителей полились нескончаемые потоки славословий. Советских вождей славили на митингах и съездах, их именами называли города и пароходы. В 1923 году город Гатчина был переименован в Троцк, в 1924 году Елисаветград — в Зиновьевск (ныне Кировоград), в 1923 году Миасс — в Тухачевск. Царицын стал Сталинградом лишь в 1925 году.

Крестьянство и рабочие Ярославского уезда выражают свою искреннюю преданность главарям нашего освободительного движения: уважаемому всеми товарищу Владимиру Ильичу Ленину (аплодисменты), великому народному вождю Красной Армии т. Троцкому (аплодисменты) и всем другим соратникам нашей великой грозной армии — т.т. Зиновьеву, Каменеву (аплодисменты) и вам всем товарищам вкупе (аплодисменты).
(Двенадцатый съезд РКП(б). 17–25 апреля 1923 года. Стенографический отчёт. М., 1968. С.90).

Да здравствует наш мировой вождь т. Ленин (аплодисменты) и наши стальные вожди т.т. Троцкий, Зиновьев и Каменев! (аплодисменты).
(Там же. С.97–98).

Да здравствует XII съезд Российской Коммунистической партии! Да здравствует его благотворные работы по расчищению путей социализма! Да здравствуют вожди т.т. Ленин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев и Сталин! (Аплодисменты).
(Там же. С.531).

Как мы видим, в тогдашних здравицах фамилия Иосифа Виссарионовича занимает отнюдь не ведущие позиции.

Получив реальную власть, Сталин, вопреки расхожим представлениям, откровенно тяготился подобными славословиями:

Должен вам сказать, товарищи, по совести, что я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и всё, что угодно. Всё это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я ещё не собираюсь умирать.
(Сталин И.В. Ответ на приветствия рабочих главных железнодорожных мастерских в Тифлисе 8 июня 1926 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т.8. М., 1948. С.173).



Но если вождь советского народа так тяготился своим культом, почему же он его не запретил? Ответ на этот «каверзный вопрос» можно найти в состоявшейся 8 января 1937 года беседе Сталина с писателем Лионом Фейхтвангером (Максименков Л. Очерки номенклатурной истории советской литературы. Западные пилигримы у сталинского престола (Фейхтвангер и другие) // Вопросы литературы. 2004. №2. С.257–260):

Фейхтвангер. Я здесь всего 4–5 недель. Одно из первых впечатлений: некоторые формы выражения уважения и любви к вам кажутся мне преувеличенными и безвкусными. Вы производите впечатление человека простого и скромного. Не являются ли эти формы для вас излишним бременем?

Сталин. Я с вами целиком согласен. Неприятно, когда преувеличивают до гиперболических размеров. В экстаз приходят люди из-за пустяков. Из сотен приветствий я отвечаю только на 1–2, не разрешаю большинство их печатать, совсем не разрешаю печатать слишком восторженные приветствия, как только узнаю о них. В девяти десятых этих приветствий — действительно полная безвкусица. И мне они доставляют неприятные переживания.

Я хотел бы не оправдать — оправдать нельзя, а по-человечески объяснить, — откуда такой безудержный, доходящий до приторности восторг вокруг моей персоны. Видимо, у нас в стране удалось разрешить большую задачу, за которую поколения людей бились целые века — бабувисты, гебертисты, всякие секты французских, английских, германских революционеров. Видимо, разрешение этой задачи (её лелеяли рабочие и крестьянские массы): освобождение от эксплуатации вызывает огромнейший восторг. Слишком люди рады, что удалось освободиться от эксплуатации. Буквально не знают, куда девать свою радость.

Очень большое дело — освобождение от эксплуатации, и массы это празднуют по-своему. Всё это приписывают мне, — это, конечно, неверно, что может сделать один человек? Во мне они видят собирательное понятие и разводят вокруг меня костёр восторгов телячьих.

Фейхтвангер. Как человек, сочувствующий СССР, я вижу и чувствую, что чувства любви и уважения к вам совершенно искренни и элементарны. Именно потому, что вас так любят и уважают, не можете ли вы прекратить своим словом эти формы проявления восторга, которые смущают некоторых ваших друзей за границей?

Сталин. Я пытался несколько раз это сделать. Но ничего не получается. Говоришь им — нехорошо, не годится это. Люди думают, что это я говорю из ложной скромности.

Хотели по поводу моего 55-летия поднять празднование. Я провёл через ЦК ВКП(б) запрещение этого. Стали поступать жалобы, что я мешаю им праздновать, выразить свои чувства, что дело не во мне. Другие говорили, что я ломаюсь. Как воспретить эти проявления восторгов? Силой нельзя. Есть свобода выражения мнений. Можно просить по-дружески.

Это проявление известной некультурности. Со временем это надоест. Трудно помешать выражать свою радость. Жалко принимать строгие меры против рабочих и крестьян.

Очень уже велики победы. Раньше помещик и капиталист был демиургом, рабочих и крестьян не считали за людей. Теперь кабала с трудящихся снята. Огромная победа! Помещики и капиталисты изгнаны, рабочие и крестьяне — хозяева жизни. Приходят в телячий восторг.

Народ у нас ещё отстаёт по части общей культурности, поэтому выражение восторга получается такое. Законом, запретом нельзя тут что-либо сделать. Можно попасть в смешное положение. А то, что некоторых людей за границей это огорчает, тут ничего не поделаешь. Культура сразу не достигается. Мы много в этой области делаем: построили, например, за одни только 1935 и 1936 годы в городах свыше двух тыс. новых школ. Всеми мерами стараемся поднять культурность, Но результаты скажутся через 5–6 лет. Культурный подъём идёт медленно. Восторги растут бурно и некрасиво.

Фейхтвангер. Я говорю не о чувстве любви и уважения со стороны рабочих и крестьянских масс, а о других случаях. Выставляемые в разных местах ваши бюсты — некрасивы, плохо сделаны. На выставке планировки Москвы, где всё равно прежде всего думаешь о вас, — к чему там плохой бюст? На выставке Рембрандта, развёрнутой с большим вкусом, к чему там плохой бюст?

Сталин. Вопрос закономерен. Я имел в виду широкие массы, а не бюрократов из различных учреждений. Что касается бюрократов, то о них нельзя сказать, что у них нет вкуса. Они боятся, если не будет бюста Сталина, то их либо газета, либо начальник обругает, либо посетитель удивится. Это область карьеризма, своеобразная форма “самозащиты” бюрократов: чтобы не трогали, надо бюст Сталина выставить.

Ко всякой партии, которая побеждает, примазываются чуждые элементы, карьеристы (Здесь Сталин косвенно цитирует Ленина: «Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать» — Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т.41. М., 1970. С.30). Они стараются защитить себя по принципу мимикрии — бюсты выставляют, лозунги пишут, в которые сами не верят. Что касается плохого качества бюстов, то это делается не только намеренно (я знаю, это бывает), но и по неумению выбрать. Я видел, например, в первомайской демонстрации портреты мои и моих товарищей: похожие на всех чертей. Несут люди с восторгом и не понимают, что портреты не годятся. Нельзя издать приказ, чтобы выставляли хорошие бюсты — ну их к чёрту! Некогда заниматься такими вещами, у нас есть другие дела и заботы, на эти бюсты и не смотришь.


Таким образом, у «культа» было два источника. Во-первых, искреннее чувство благодарности к новой власти, персонифицированной в личности Сталина, со стороны широких масс населения. Бороться с этим очень трудно. В качестве наглядного эксперимента, попробуйте пресечь поток дружеских восхвалений в свой адрес на собственном дне рождения. Если просить мягко и деликатно, ничего не получится. Если требовать настойчиво и жёстко — рискуете всерьёз поссориться с друзьями.

Во-вторых, сознательная лесть со стороны настырно лезущих наверх карьеристов и проходимцев. Как справедливо заметил неизвестный автор стихотворного ответа Евгению Евтушенко:

А культ?.. В подхалимском угаре
Действительно пышно он цвёл.
Тебе же подобные твари
Создали ему ореол.


И действительно, будущий ревностный обличитель сталинизма при жизни Сталина усердно сочинял холуйские стихи:
Я знаю:
Вождю
бесконечно близки
мысли
народа нашего.
Я верю:
здесь расцветут цветы,
сады
наполнятся светом.
Ведь об этом
мечтаем
и я
и ты,
значит
думает Сталин
об этом!

(Евтушенко Е. Здесь будет канал // Евтушенко Е. Разведчики грядущего. Книга стихов. М., 1952. С.48)

Я знаю:
грядущее видя вокруг,
склоняется
этой ночью
самый мой лучший на свете друг
в Кремле
над столом рабочим.
Весь мир перед ним —
необъятной ширью!
В бессонной ночной тишине
он думает
о стране,
о мире,
он думает
обо мне.
Подходит к окну.
Любуясь столицей,
тепло улыбается он.

А я засыпаю,
и мне приснится
очень
хороший
сон.

(Евтушенко Е. Ночь идёт по Москве // Там же. С.70–71)

Сталин против культа Сталина

Тем не менее, Сталин пытался по мере сил бороться с культом своей личности.
В 30-е годы в частных письмах-указаниях, в качестве цензора художественной литературы, киносценариев или редактора партийной публицистики, он [Сталин. — И.П.]неоднократно и настойчиво советовал заменять слово “Вождь” (Сталин) на “Центральный Комитет ВКП(б)” (то есть на метафору коллективного вождя).
(Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах в советской политической культуре // Свободная мысль. 1993. №10. С.27).

Например, в пьесе «Ложь» (1933 г.) молодого, но уже известного драматурга А.Н. Афиногенова один из её героев, заместитель наркома Рядовой, в споре с бывшим оппозиционером Накатовым произносит пафосную тираду:

Я говорю о нашем Центральном комитете... Я говорю о вожде, который ведёт нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о человеке, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Имя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И вождь этот непобедим.
(Там же. С.28).

Поскольку, в отличие от нынешней РФ, в тоталитарном СССР свобода творчества напрочь отсутствовала, рукопись пьесы попала к Сталину, и тот внёс в её текст изменения. В частности, процитированный фрагмент «непобедимый вождь» отредактировал следующим образом:

Я говорю о нашем Центральном комитете, который ведёт нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о Центральном комитете партии коммунистов Советской страны, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Знамя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И этот коллективный вождь непобедим.
(РГАСПИ. Ф.558. Оп.1. Д.5088. Л.84–85. Цит. по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах... С.28).

Редакторская правка сопровождалась комментарием:

P.S. Зря распространяетесь о «вожде». Это не хорошо и, пожалуй, не прилично. Не в «вожде» дело, а в коллективном руководителе — в ЦК партии. И. Ст[алин]
(РГАСПИ. Ф.558. Оп.1. Д.5088. Л.118об. Цит. по: Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах... С.28).

В 1936 году выходит в свет биографический очерк о жизни Серго Орджоникидзе, составленный М.Д. Орахелашвили. Сталин прочитал эту книгу и на ее страницах оставил много пометок:

В этот тяжёлый для пролетарской революции период [лето 1917 года. — И.П.], когда перед лицом надвинувшейся опасности многие дрогнули, на посту руководителя ЦК и петроградской партийной организации твёрдо оставался товарищ Сталин. Тов. Орджоникидзе был непрерывно с ним, ведя под его руководством энергичную, беззаветную борьбу за ленинские лозунги партии.


Приведенная цитата подчёркнута Сталиным, а на полях он красным карандашом написал: «А ЦК? А партия?»

В другом месте шла речь о VI съезде РСДРП (лето 1917 года), о том, как Ленин, скрываясь в Разливе, «давал руководящие указания по вопросам, стоявшим в повестке дня съезда. Для получения директив Ленина т. Орджоникидзе, по поручению Сталина, дважды ездил к Ленину в шалаш».

И опять сталинская пометка: «А ЦК где?» (Максименков Л. Культ. Заметки о словах-символах... С.28–29).

27 января 1937 года, просмотрев сценарий кинофильма «Великий гражданин», Сталин направил письмо руководителю советской кинематографии Б.З. Шумяцкому, в котором среди других критических замечаний было и такое: «Упоминание о Сталине нужно исключить. Вместо Сталина следовало бы поставить ЦК партии». (Там же. С.28)

В процитированной выше беседе с Фейхтвангером Сталин упомянул о том, что запретил празднование своего 55-летия. Так оно и было. На письме Всесоюзного общества старых большевиков, в котором предлагалось использовать этот юбилей для пропагандистской кампании, Сталин наложил резолюцию: «Я против, так как подобные начинания ведут к усилению “культа личностей”, что вредно и несовместимо с духом нашей партии» (Вопросы истории КПСС. 1990. №3. С.104.).

19 декабря 1934 года по заявлению Сталина Политбюро принимает решение: «Уважить просьбу т. Сталина о том, чтобы 21 декабря в день пятидесятипятилетнего юбилея его рождения никаких празднеств или торжеств или выступлений в печати или на собраниях не было допущено» (РГАСПИ. Ф.17. Оп.163. Ед.хр.1048. Л.26. Цит. по: Максименков Л. Очерки номенклатурной истории советской литературы... С.258). Выписки были посланы в Тифлис, в Киев, в газеты «Правда» и «Известия», в Ташкент, редакторам газет: «Заря Востока» — Григорьян, «Коммунист» — Попов, «Правда Востока», «Ленинградская правда» и т.д. (Максименков Л. Очерки номенклатурной истории советской литературы... С.258)

В 1937–1938 годах неоднократно озвучивалась идея переименовать Москву в Сталинодар. Такое предложение высказывали, например, отдельные делегаты состоявшегося 15–21 января 1937 года Чрезвычайного XVII Всероссийского съезда Советов (Старков Б.А. Как Москва чуть не стала Сталинодаром // Известия ЦК КПСС. 1990. №12. С.126).

Из письма члена ВКП(б), москвича Д.Зайцева наркому внутренних дел СССР Н.И. Ежову, 28 декабря 1937 года:

Теперешняя социалистическая Москва, являющаяся колыбелью грядущего коммунистического общества, должна стать исторической вехой великой сталинской эпохи... Гений Сталина является историческим даром человечеству, его путеводной звездой на путях развития и подъёма на высшую ступень. Поэтому я глубоко убеждён в том, что всё человечество земного шара нашей эпохи и всё человечество многих будущих веков с удовлетворением и радостью воспримет переименование Москвы в Сталинодар (Подчёркнуто автором письма. — И.П.). Сталинодар будет гордо и торжественно звучать многие тысячелетия, ибо он понесёт в века торжество и гордость героических побед нынешних поколений, и миллионы беззаветно преданных делу коммунизма людей в этом торжестве будут видеть плоды своей борьбы, своего труда. И каждый гражданин нашей родины будет горд тем, что имя великого Сталина будет прославлено на скрижалях города, являющегося колыбелью мирового коммунизма.
(Старков Б.А. Как Москва чуть не стала Сталинодаром // Известия ЦК КПСС. 1990. №12. С.126).

На основании подобных обращений референты Н.И. Ежова подготовили проект представления в Верховный Совет СССР о переименовании Москвы в город Сталинодар. Оно было направлено в Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиумы Верховных Советов СССР и РСФСР.

И опять Иосиф Виссарионович не пошёл на поводу у льстецов. М.И. Калинин проинформировал Президиумы Верховного Совета СССР и РСФСР о том, что Сталин категорически против этого предложения. Москва осталась Москвой (Там же. С.127).

В дневнике будущего руководителя социалистической Болгарии Георгия Димитрова есть запись о торжественном обеде на кремлёвской квартире К.Е. Ворошилова в связи с 20-летием Великой Октябрьской социалистической революции. Взяв слово для тоста, Димитров стал развивать мысль о Сталине как продолжателе дела Ленина:

Д[имитров]: ...Нельзя говорить о Ленине, не связывая его со Сталиным! (Все поднимают бокалы!)

Сталин: Я очень уважаю т. Димитрова. Мы друзья и останемся друзьями. Но я не согласен с ним. Он даже не по-марксистски выразился. Для победы дела необходимы соответствующие условия, а вожди найдутся.
(Ферр Г. Антисталинская подлость / Пер. с англ. В.Л. Боброва. М., 2007. С.272).

А вот письмо Сталина в Детиздат при ЦК ВЛКСМ от 16 февраля 1938 года:

тт. Андрееву (Детиздат ЦК ВЛКСМ)
и Смирновой (автору «Рассказов о детстве Сталина»)

Я решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина».

Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, «добросовестные» брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остаётся фактом.

Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория. Герои делают народ, превращают его из толпы в народ — говорят эсеры. Народ делает героев — отвечают эсерам большевики. Книжка льёт воду на мельницу эсеров. Всякая такая книжка будет лить воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу.

Советую сжечь книжку.
(Поспелов П.Н. Пятьдесят лет Коммунистической партии Советского Союза // Вопросы истории. 1953. №11. С.21)

Ещё одна запись из дневника Димитрова, от 26 апреля 1939 года. Обсуждается первомайское воззвание Коминтерна. На вопрос Сталина, видел ли Димитров текст воззвания, тот ответил, что в последней редакции — нет, но что это — плод коллективного творчества, а Мануильский — главный редактор. Сталин обратил внимание на фрагменты воззвания, восхваляющие его личность (Да здравствует наш Сталин! Сталин — это мир! Сталин — это коммунизм! Сталин — наша победа!), и заявил:

Мануильский — подхалим! Он был троцкистом! Мы его критиковали, что когда шла чистка троцкистских бандитов, он молчал, не выступал, а он начал подхалимничать. Это что-то подозрительно! Его статья в «Правде» «Сталин и мировое коммунистическое движение» вредная, провокационная статья.


«Иосиф Виссарионович, — записал далее Димитров, — не согласился оставить в воззвании “под знаменем Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина”, а только “Маркса — Энгельса — Ленина”» (Ферр Г. Антисталинская подлость. С.273).

И таких примеров множество. Почти все авторы мемуаров, когда-либо встречавшиеся со Сталиным, вспоминают случаи из жизни, свидетельствующие о его неприязненном отношении к преклонению перед своей персоной.

Окончание статьи здесь:
http://pyhalov.livejournal.com/80968.html
Tags: Сталин
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 4 comments